Эксклюзивное большое интервью народного артиста Евгения Князева для ТВ «Кварц»

Евгений Владимирович, в спектакле «Супруги Каренины» Вы исполняете роль Алексея Александровича. Этого персонажа Вы играете не впервые. Меняется ли Ваш герой в разных постановках или же его характер остается неизменным?

Евгений Князев: Человек взрослеет. Рождается он не только для того, чтобы получать какое-то удовольствие, а чтобы развиваться. Мне кажется, что роман Льва Николаевича Толстого (прим. ред. «Анна Каренина») дает возможность — это делать в любом возрасте.

Первое, когда ты в осознанном возрасте читаешь роман «Анна Каренина» ты выискиваешь там любовную историю. Историю страстей, чувств. Немножко взрослея, тебе какие-то персонажи больше по душе, какие-то менее по душе. Предположим, Вронский тебе кажется тем безумцем, человек, который влюбляется. Анна - тоже существо необыкновенное, и ты думаешь: «Боже мой, какое у нее чудовище - муж, который не дает жизни этой прекрасной женщине.

Потом, я столкнулся с тем, что вдруг я прочитал историю Алексея Александровича Каренина совершенно другими глазами. Он мне не показался тем самым сухарем, чудовищем. Мне не показался он человеком, который уничижает свою жену. Он ее любит, так как каждый человек любит по-своему, но в нашем представлении любовь - это вздыхание на скамейке и дарить цветы. А у него любовь - это то, что он сумел составить ее благополучие, семейный покой. У них есть ребенок. У них есть ребенок - ребенок, как мы знаем рождается по любви.

А мне пришлось столкнуться с этим, наверное, четвертый раз в жизни. Кроме того, что прочитал его лет в 20. Был период, когда в более осознанном состоянии лет пять назад я получил роль Каренина в спектакле «Анна Каренина» в театре имени Вахтангова.

Но разница между тем, что мы делаем, и тем, что есть в театре, существенная. В театре Вахтангова спектакль «Анна Каренина» - пластический спектакль, где мы не произносим ни одного слова, и где все мысли, чувства и эмоции нужно было произнести языком жеста или телом и при этом сыграть.

Евгений Князев: Я хотел отказаться от исполнения роли в пластическом этом выражении, но на первой репетиции режиссер-постановщик Анжелика Холина она сказала: «А давайте я Вам покажу, если Вы сомневаетесь, сцену из этого спектакля. И она сама - режиссер ходила за Алексея Каренина, и Олечка Лерман была за Анну Каренину. Это была вторая репетиция вообще в принципе. И я смотрю, и вдруг я понимаю этого человека и вдруг я, ощущение, что я слышу слова Льва Николаевича Толстого.

И это была сцена после скачек, и те ощущения, те чувства, которые «Вы испытали при падении одного из ездоков». Мне показалось, это прям вот-вот я их реально слышу. Я пришел домой, и вот там я взял очередной раз том «Анны Карениной», нашел эту главу, прочитал и убедился, что это были те подлинные слова. То есть пластика мне подсказала эти слова. И я стал перечитывать этот роман. И увидел то, на чем я стал настаивать. Алексей Александрович занимает высокое положение социальное. Он служит, к нему уважительно относятся, что ж здесь плохого? Она вышла за него замуж, кто ее принуждал? Кто-то ее заставлял, или она по своей воле вышла? По своей. У них родился ребенок, все хорошо. У них идет жизнь.  Нет ничего оскорбительного, как они разговаривают.

 Евгений Князев: Когда мне Людмила Алексеевна предложила эту историю, которую сделала замечательный режиссер, проработавшая всю жизнь с Георгием Александровичем Товстоноговым, Роза Сирота, я подумал: «А почему бы и нет». Я хотел бы, очень хотел бы, что бы Алексей Александрович Каренин был реабилитирован в глазах зрителей, чтобы к нему не относились как к человеку, который уничтожил Анну Каренину.

Я могу предъявить к Анне Карениной массу претензий. Это она нарушила закон, это она позволила себе уйти от мужа, это она преступила. Со мной могут женщины не соглашаться, но моя позиция как артиста - реабилитировать Алексея Александровича и сказать, что у него свои собственные чувства, свои собственные мысли. Если в них вчитаться, а не читать так, как читаешь в 20 лет - быстренько сюжет схватить, и посмотреть, чем закончится этот адюльтер, если внимательно посмотреть, как Алексей Александрович полюбил их дочь, как он приходил домой, как он ею занимался, как он готов был простить многократно Анну Каренину за свершившееся, за то, что случилось. Но ему не дали, свет ему не дал. И закончилось так, как оно закончилось.

Евгений Владимирович, Вы всегда говорите, что зрителя необходимо завоевывать. В Друскининкае Вас принимали очень хорошо. Трудно ли завлечь аудиторию, когда в вашей власти лишь голос и мимика, как в проекте «Супруги Каренины»?

Евгений Князев: Артист же - он живой человек. Он видит, слышит, чувствует тоже. Когда мы выходим на сцену, и кто-то кашляет, разговаривает, роняет на пол бутылки, мы же это слышим. Или звонит телефон, или даже видим, как кто-то пишет СМС. И это вызывает такое чувство - думаешь, что ты не интересен. Значит тебе нужно что-то такое, чтобы на тебя обратили внимание. И дальше в зависимости от спектакля.

Ты пытаешься находить способ, тот самый способ. Иногда голос там помогает, ты воздействуешь, либо ты делаешь паузу. Пауза - зрительный зал думает, что такое, почему он молчит. Такие какие-то вот наши вещи, а зрителя нужно завоевать, заставить его слушать, потому что это труд. 

Ведь театр - это не то место, где мы должны получать исключительное удовольствие. Это удовольствие от работы мысли, от работы сердца, чувств. Если будет от этого, как там Пушкин писал: «Над вымыслом слезами обольюсь». Если кто- то обольется слезами - это может быть очень здорово и может быть зрителю это очень необходимо. Потому что есть такое еще выражение: «Слезы очищают, а смех продлевает жизнь». Поэтому у театра много таких функций и миссий.

И Вы, и Людмила Алексеевна Чурсина постоянно в разъездах. Скажите, как долго Вы работали над постановкой «Супруги Каренины»?

Евгений Князев: Мы собирались, разбирались. Мы пристраивались, подстраивались работать с Людмилой Алексеевной. Мы же одной школы. Она тоже нашу Щукинское училище закончила, и поэтому необыкновенно хороша, красивая, талантливая, и, когда она предложила это сделать, я подумал, я должен сделать все возможное, чтобы с такой актрисой выйти на сцену.

Я - коллекционер партнерш по сцене и горжусь, что у меня не позволительно так говорю такую роскошь Юлия Константиновна Борисова, Людмила Максакова, Людмила Марковна Гурченко, Любочка Полищук, Ирина Купченко, и вот Людмила Алексеевна Чурсина. 

Евгений Князев: Люди, которые живут или родились в Подольске, там их речка, их улица, их школа. Там проходило их становление и в Москву, конечно, здорово съездить, и ты все равно едешь в гости, а здесь это твое, это твой дом, это твой театр, это твои актеры, которых ты видишь, ты видишь, как они развиваются. Я за то, чтобы в каждом городе был театр. Вы знаете, я так много езжу по стране и нечасто, но удается побывать в театрах, и в каждом городе есть уникальные артисты. И, наверняка, в Подольском театре есть свои хорошие артисты.

Евгений Владимирович, Вас когда-то не приняли в Щукинское училище. Сегодня, как ректор этого училища, Вы согласны с решением тогдашних мастеров?

Евгений Князев: Кто знает, правильно или неправильно это было сделано. Вот я сейчас смотрю, будучи ректором театрального института на молодых людей, и вижу, что этот парень или девушка, они начали учиться только к 4-му курсу. Они только созрели до того, чтобы воспринимать то, что им говорят. И случись то счастье, когда я поступал, когда меня не приняли, сумел бы я учиться или не сумел? Потому что иногда у молодых людей кажется, что, поступив в театральный институт, ты сделал главное дело в своей жизни. А учатся те, кто осознанно это делает и понимает, что только твой труд и работоспособность могут заставить тебя что-то сделать с собой, и вся твоя жизнь зависит только от тебя.

Приходите пожалуйста подольские зрители на спектакль, если Вам интересен Толстой, если Вам интересна такая замечательная артистка, как Людмила Чурсина, если вы знаете меня, и на меня приходите. Мы будем работать для Вас. Мы вам расскажем замечательную историю супругов Карениных. И я обещаю, что Вы полюбите Алексей Александровича.